Совмещаю недельку и челлендж трех слов, в основном будут драбблы, подозреваю, что не по всем дням (киберпвп меня все ещё пугает ), все — хэннор.
День 1 — романс/юст
Старый трюк, щелчок, метроном (мини, 1065 слов)Название: Старые трюки
Пейринг: Хэнк Андерсон/Коннор
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс
Размер: мини, 1065 слов
Ключ: Старый трюк, щелчок, метроном
Предупреждения: есть мат
Ссылка на фикбук: ficbook.net/readfic/8467170
Хэнк лениво наблюдал, как Коннор пытается дрессировать Сумо, и думал про себя, что старую собаку новым трюкам не выучишь. Мысль крючком цеплялась за что-то в глубине и тянула за собой бесформенное и мутное. Как при рыбалке на грязном озере — сматываешь леску, а за ней, вместо рыбы, ворох мусора тянется: полиэтилен, металлическая проволока, какое-то тряпье, и венчает всю эту неебическую многоножку обязательно старый драный ботинок. Вишенкой на торте.
Так и с Хэнком — потрепанный пес новых трюков не освоит, а старые все как на подбор неудачные, закостенелые, покрыты слоями пыли и несут перегаром за километр. Поэтому все попытки Коннора достучаться казались Хэнку смешными. Только вот он не смеялся. Он молча смотрел, как Коннор тренирует Сумо, как большой мохнатый пес, устав от непонятной ему игры, просто ставит широкие лапы на пластиковые плечи, — и борьба за поощрение переходит в горизонтальную плоскость.
В этом Хэнк тоже от Сумо не сильно отличался, он тоже устал от непонятной игры и с удовольствием перевел бы ее в горизонтальную плоскость.
Шумно выдохнув, Хэнк отвернулся от кучи малы перед диваном и открыл холодильник, занырнув туда почти по плечи. Охладиться. Пива там, ожидаемо, не было. Заветрившаяся пицца и остатки китайской еды тоже куда-то делись, не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, куда. Зато с верхней полки задорно выглядывал сельдерей. Хэнк поморщился, выпрямился и закрыл холодильник ни с чем. В последнее время дома осталось слишком мало приятных вещей. Хорошо хоть бутылку Джека под матрасом Коннор еще не отыскал.
— Вы проголодались? — раздалось за спиной настолько близко, что Хэнк подпрыгнул и резко развернулся.
— Твою мать, Коннор, ну нахуя так подкрадываться?
Он тяжело облокотился спиной о холодильник и попытался отдышаться, а сраный робот стоял невыносимо близко и, судя по всему, отстраняться не собирался, только смотрел обеспокоенно своими блестящими стеклянными глазами. Теплыми, живыми. Хэнк уткнулся взглядом в ровную кромку воротника с синей окантовкой, чтобы не встречаться взглядом. С какого-то момента это стало слишком сложно. Слишком много. Или просто — слишком.
Интересно, существовало ли у андроидов понятие личного пространства? Как для них ощущалась близость? Имели ли значения прикосновения? Хэнк не имел права даже задаваться этими вопросами, не говоря уже о том, чтобы искать на них ответы, однако же они двое до сих пор стояли друг напротив друга и молчали.
— Извините, Хэнк, — наконец сказал Коннор, ни на шаг не сдвигаясь с места. — Не уверен, что у меня получится искусственно создавать шум при передвижении по дому. Вы голодны, давайте я что-нибудь приготовлю.
С этими словами Коннор потянулся к ручке холодильника, не дожидаясь, пока Хэнк отойдет, не отступая, запирая его в какое-то нелепое подобие клетки, оказываясь еще ближе, хотя еще мгновение назад Хэнку казалось, что ближе некуда. Жизнь не переставала доказывать — всегда все могло стать хуже, чем было.
Хэнк как в замедленной съемке вскинул руки, упираясь в гладкую ткань фирменного пиджака Киберлайф. На ощупь она была противно-резиновая, как будто Коннор носил дождевик. Воздух вокруг сгустился до состояния желе, он с трудом поступал в легкие, облеплял их мокрой полиэтиленовой пленкой, протыкал металлическими сгибами проволоки. Хэнк захлебывался грязной озерной водой. А ладонь Коннора почему-то оказалась у него на спине, чуть выше поясницы, и прямо у уха раздался тихий голос — не шепот, а как будто Коннору выкрутили звук на минимум:
— Хэнк, вы... вы должны отойти, чтобы я мог открыть холодильник и взять продукты.
Но никто не пошевелился. Хэнк лишь слегка повернул голову, прослеживая взглядом желтый отблеск диода, аккуратное ухо, ровную линию шеи с россыпью веснушек. Рот наполнился слюной. В Киберлайф точно работали извращенцы. В Департаменте полиции Детройта, впрочем, тоже. Мир вообще давно уже прогнил насквозь.
Внутри Коннора что-то тихо щелкало, с равными интервалами, словно там у него заела виниловая пластинка. Или встроенный метроном отсчитывал секунды до падения. Хэнк чувствовал под ногами пропасть — старую знакомую, которая звала и манила, обещала темноту, небытие и покой. А удерживаться от падения никогда не стояло у Хэнка в приоритетах.
Он скользнул одной рукой выше, по гладкой прохладной шее, зарылся пальцами в жесткие волосы на затылке. Склонил голову, почти касаясь губами синтетической кожи, выдыхая в созвездие родинок — привет из далекой галактики, которую Хэнку посчастливилось увидеть. Подарок не по размеру. Вот старый ботинок был бы в самый раз. Кто-то где-то знатно налажал, распределяя дары. И плохому мальчику Хэнку досталась дорогая игрушка, которую он мог теперь ломать и портить по своему усмотрению. Беда, беда, огорчение.
Хэнк проследил губами линию подбородка, не целуя, касаясь. Коннор не отстранился, он лишь сжал лежащую на пояснице ладонь, комкая ткань домашней толстовки Хэнка в кулаке. И выдохнул ему в ухо нагретым воздухом. Щелкание внутри немного ускорилось, ему вторил легкий гул биокомпонентов.
— Ну что же ты застыл? — пробормотал Хэнк, оттягивая голову Коннора, задевая губами угол его рта. — Ты же вроде готовить хотел.
— Хэнк, — глаза Коннора были закрыты, его голос сбоил, в нем проскальзывали металлические ноты.
Коннор подался вперед, тыкаясь вслепую, наугад, неумело, — и Хэнка повело. Он поймал его губы своими, направляя, углубляя поцелуй. Изнутри Коннор был такой же, как и снаружи — гладкий, прохладный. Жидкость-анализатор, заменяющая ему слюну, не имела вкуса и пощипывала на языке, словно в нее был добавлен ментол. Коннор отвечал на поцелуй и, очевидно, пытался копировать движения Хэнка, потому что иногда попадал в ритм, а иногда сбивался, — и от этого у Хэнка отчаянно кружилась голова. Похлеще, чем от виски.
Запретность и вседозволенность, как две стороны одной монеты, блестящего четвертака, крутились у Хэнка в пальцах. Орел — запрет, решка — все можно, что выберешь, старик? Что выпадет тебе на этот раз в русской рулетке?
Коннор цеплялся за него уже обеими руками так, словно тонул, настолько сильно, что ткань потрескивала под пальцами. Старая толстовка, сохранившаяся еще с академии — какая смехотворно ничтожная цена. Пусть хоть на лоскуты изорвет.
Мысли путались, сбивались на середине, спотыкались друг о друга, в паху тянуло. Коннор вплетал пальцы в длинные седые космы, отрывался на доли секунды, смотрел из-под полуопущенных ресниц странно затуманенным взглядом, дышал горячо и подавался вперед с такой силой, что Хэнку вышибало весь воздух из легких. Не сказать, чтобы его до этого было так уж много. Умереть от удушья, быть задавленным у холодильника собственным сраным андроидом, какая нелепая смерть. Хэнк бы рассмеялся, но ему и дышать-то было нечем. Слово «собственный» теплой волной прокатилось в груди, мурашками поднялось по позвоночнику, вспыхнуло где-то внутри маленькой сверхновой. Пожалуй, теперь действительно — собственный.
Он откинул голову назад, больно стукнувшись о какой-то дурацкий магнит, который тут же рухнул на пол и, судя по звуку, разбился. Хэнку было все равно. Он смотрел в потолок, на серые пятна непонятного происхождения, на паутину в углу, а в руках у него вибрировала механической дрожью личная неизведанная галактика.День 2 — ангст/драма/хёрт-комфорт
Сумерки, звук, круг (драббл, 460 слов)Название: К черту
Пейринг: Хэнк Андерсон/Коннор
Рейтинг: G
Жанр: ангст, hurt/comfort
Размер: драббл, 460 слов
Ключ: Сумерки, звук, круг
Ссылка на фикбук: ficbook.net/readfic/8470534
Диод отбрасывал на стену неяркий отблеск. Размытый круг мягкой лазури, неподвижный и успокаивающий. Словно от занавешенной лампы. Сам диод Хэнк не видел — только блик света на стене. И чёткий профиль, выделяющийся на фоне.
Коннор лежал на спине в кровати Хэнка, поверх одеяла, его глаза были закрыты, а грудь ровно вздымалась. Хэнк в очередной раз подивился, почему имитация дыхания не отключалась в спящем режиме. Наверное, это имело какое-то отношение к охлаждению процессора или что там находилось в их пластиковой черепушке.
За окном клубились предрассветные сумерки, стылые и влажные, в голове похмельно гудело. Хэнк в упор не помнил, как Коннор оказался в его постели. Он попробовал было восстановить события вчерашней ночи, но мысли склеивались в мутный путаный клубок неразборчивого бормотания, и Хэнк забил. Оказался и оказался. В конце концов, Коннор был в своей стандартной Киберлайфовской форме, чистой и выглаженной, как с конвейера, а значит — ничего непоправимого не произошло. Если с андроидами стандартных моделей вообще возможно это — непоправимое. Скомканные липкие мысли отдавались тяжестью в затылке. Хэнк чувствовал себя испорченным и грязным, непростительно человечным рядом с этой идеальной куклой. Которая была куда живее многих. Живее Хэнка уж точно.
За окном где-то вдалеке проехала машина скорой помощи. В предрассветной кромешной тишине звуки сирен обретали вес и очертания, они призраками прошлого просачивались в комнату, стелились по полу и шептались по углам. И Хэнк вдруг отчетливо ощутил во рту привкус металла. Он облизал враз пересохшие губы и огляделся, слегка приподнимаясь на локте. На тумбочке револьвера не было. На полу тоже. Догадка выхолодила затылок. Хэнк прищурил глаза и обернулся к Коннору.
Тот лежал прямо, вытянув руки по швам. И в сомкнутых пальцах правой, дальней тускло поблескивал тёмный металл. Хэнк с трудом сглотнул ком в горле, который будто нехотя спустился ниже и стеклянным крошевом осел в районе сердца — острой больной виной. Во рту стоял тошнотворно-кислый привкус неизбежности. Или виски. Однохерственно. Опираясь на локоть, Хэнк потянулся через Коннора, и аккуратно подцепил пальцами левой руки прохладный ствол, потянул на себя. Коннор не открыл глаз, не издал не звука, не попытался удержать, даже ресницы не шевельнулись. Только лазурный отблеск на стене мелькнул желтизной и окрасился ровным красным.
Хэнк осторожно отложил револьвер на тумбочку и развернулся обратно к Коннору. Несколько секунд смотрел на него, ожидая какой-то реакции. Но Коннор по-прежнему лежал на спине, монотонно чередуя вдохи с выдохами. Это успокаивало. Хэнк почувствовал, как в груди постепенно растворяется острое крошево, расходится колкими мурашками по венам. Щекотными. Согревающими.
Хэнк придвинулся к Коннору, лёг щекой на подушку почти вплотную к веснушчатой скуле. Перекинул руку через корпус и со смутным отчаянием ухватил прохладную ладонь. Она оказалась совершенно неотличима от настоящей. Коннор так и не открыл глаз, не издал ни звука. Он просто переплёл их пальцы. Красный отблеск на стене моргнул и вернулся к успокаивающей лазури. Вот так просто.
К черту, подумал Хэнк. Закрыл глаза и улыбнулся.День 3 — детектив/приключения/экшн
Молния, тень, жидкость (драббл, 720 слов)Название: Критические повреждения
Пейринг: Коннор, Хэнк Андерсон
Рейтинг: G
Жанр: экшн, драма
Размер: драббл, 720 слов
Ключ: Молния, тень, жидкость
Ссылка на фикбук: ficbook.net/readfic/8471082/21601299#part_conte...
Коннор прислушался. Капли дождя неравномерно барабанили по металлической крыше ангара. За плечом хрипло дышал Хэнк. И больше ничего. Коннор повысил чувствительность датчиков — удары капель стали гулкими и объёмными, обросли эхом и затухающими волнами колеблющегося металла. Дыхание за спиной оглушало. Участившийся пульс Хэнка стучал в ушах, коррелировал с ритмом тириумного насоса. Сверкнула молния, на мгновение высвечивая темное нутро ангара, грязный пол, нагромождение ящиков с символикой Киберлайф, полки, забитые биокомпонентами и пакетами с тириумом. Коннор поспешил снизить чувствительность датчиков, но не успел: раскат грома заполнил собой весь диапазон звукового процессора, по внутреннему дисплею запрыгали предупреждения, несколько программ ушли в принудительную перезагрузку. Коннор вскинул руки к вискам и зашипел. Ощущение было сродни ослеплению — несколько мучительных секунд внутри не существовало ничего, кроме всеобъемлющих перекатов. А затем постепенно начало возвращаться восприятие окружающего пространства, и Коннор почувствовал на плече вес чужой ладони. Ладони Хэнка.
— Все в порядке?
Коннор опустил руки, встряхнул головой и кивнул. Во время расследований ему очень не хватало возможности общаться с Хэнком по внутренней связи — самостоятельная настройка чувствительности звукового анализатора входила в комплектацию стандартных моделей, и любой андроид мог их услышать и отследить.
— Тут слишком тихо, — ответил он невпопад. Хэнк явно не уловил его мысль, поэтому Коннор уточнил: — В пределах помещения полностью отсутствует фоновый шум.
— Так, может, тут просто никого нет.
— Нет, Хэнк, вы не понимаете. Фоновый шум есть всегда, а здесь ни работающих механизмов, ни мелких животных, ни насекомых — ничего.
Хэнк подобрался, поднимая табельное. Обшаривая взглядом помещение, он еле слышно проговорил:
— Вызывай подкрепление.
Но Коннор не успел подключиться к нужной частоте. Сбоку мелькнула тень, блеснул металл, и Коннор вошёл в боевой режим. Время замедлилось, выстраивая дерево вероятностей, на выбор стратегии оставались считанные секунды. Коннор видел всего два варианта, и ни один из них ему не нравился. Но один не нравился куда сильнее.
Коннор резко метнулся вперед, попутно забирая влево, закрывая собой Хэнка. Грянул выстрел, и Коннор по инерции покачнулся. Но уже в следующую секунду перепрыгнул какой-то ящик и перехватил руку стрелявшего, выбил из неё пистолет, оттолкнул его ногой под ворох коробок.
Он отстраненно слышал, как кричит Хэнк, но не мог разобрать слов, все его силы были сосредоточены на противнике. Тот был сильным и быстрым, и, определённо, андроидом одной из последних моделей. А у Коннора было очень мало времени. Он чувствовал, как слабеют колени, как мокро липнет к телу пиджак там, где его пробила пуля. Таймер на внутреннем дисплее отсчитывал секунды до перехода в критическое состояние, в котором драться было бы уже невозможно. Всего полминуты, Коннор не имел права не успеть — от исхода зависело слишком многое.
Проскользнув на тириуме, он вывернулся из захвата и с животной яростью ударил противника в живот, выламывая панель. Ухватился за провода и дернул их на себя, разрывая. Диод андроида погас, и он сломанной куклой упал на землю. Коннор обессиленно осел следом, и наконец отправил запрос на подкрепление. И техникам — до сервисного центра добраться времени уже не было. Для равновесия он оперся на руку и отстраненно удивился, ощутив под ладонью жидкость. Пол был залит тириумом, и Коннор не мог понять — не хотел знать, чьим именно, он один не мог потерять такое большое количество.
Таймер вёл обратный отсчет, внутренний дисплей шёл помехами по краям, реальность воспринималась словно через красную дымку. С пальцев бесконтрольно сползал скин и в оголившихся сочленениях пульсировала сбоящая подсветка. Коннор будто со стороны увидел, что перед ним рухнул на колени Хэнк, и почувствовал, как его трясущиеся руки ощупывают трещину в корпусе. Табельный пистолет валялся чуть правее в луже тириума, и это противоречило всем возможным инструкциям, потому что андроид в ангаре мог быть не один, но Коннор никак не прокомментировал. Должностные инструкции уже отошли на второй план, сменившись протоколом сохранения энергии при критических повреждениях. Возможно, только поэтому Коннор перевел взгляд на Хэнка, поднял необъяснимо тяжёлую руку и провел ладонью по его щеке. Седая щетина окрасилась синим.
— Не волнуйтесь, Хэнк, мне не больно.
Коннор не врал, он не чувствовал боли. Он чувствовал страх, липкий и холодный, который поднимался по онемевшим ногам все выше.
Вспышка молнии высветила перекошенное лицо Хэнка, его вымазанные тириумом руки. Раскат грома набатом прогремел в голове.
Но ещё оглушительнее звучал срывающийся голос:
— Коннор, оставайся со мной, все будет хорошо, ты только держись, — слова сливались в равномерный успокаивающий гул.
И сквозь него пробивались отдалённые звуки сирен. Неживое пространство наполнялось шумом подъезжающих машин, шорохом шагов, отблесками мигалок, криками, приказами, чужими голосами. Коннор провел большим пальцем по скуле Хэнка, улыбнулся уголком рта и позволил темноте сомкнуться над головой.День 5 — мистика/хоррор/сюрреализм
Окончание
Блик, волна, соль (драббл, 930 слов)Название: Критические повреждения (окончание)
Пейринг: Хэнк Андерсон/Коннор
Рейтинг: G
Жанр: мистика, романс
Размер: драббл, 930 слов
Ключ: Блик, волна, соль
Ссылка на фикбук: ficbook.net/readfic/8471082/21601531#part_conte...
Кап.
Звук появился в темноте из ниоткуда, отразился гулким эхом от невидимых стен и затих. На внутренней стороне век заплясали блики.
Коннор открыл глаза.
Он лежал на спине и смотрел вверх, в бесконечное серое пространство, а вокруг была вода. Она шелком скользила под пальцами и плескалась у подбородка.
Коннор сел.
Вода простиралась вокруг, насколько хватало глаз. Спокойная и ровная гладь, кое-где подернутая лёгкой рябью, сливающаяся с серым небом на горизонте. Ни конца, ни края. Коннор посмотрел вниз — его ладони уходили в воду сантиметров на пять, а затем будто бы упирались в прозрачное стекло. Под которым не было видно дна, лишь темнеющая бездна, плотная и неподвижная.
Коннор поднялся на ноги, отстраненно отмечая, что одежда не намокла. Руки тоже были сухими. Коннор привычно потер их друг о друга и сделал несколько неуверенных шагов. Из-под подошв ботинок расходились слабые волны, которые быстро успокаивались.
Коннор огляделся. Со всех сторон была вода. И тяжёлое низкое небо. Ни дуновения ветра, ни каких-либо визуальных отличий, ни единого критерия, который мог бы служить выбору направления. Коннора окружало бесцветное всепоглощающее ничто.
Кап.
Звук был слишком громким, слишком гулким, он резонировал и был везде. Коннор тряхнул головой, ему на мгновение показалось, что звук шёл изнутри, из него самого, словно он был выкрученным на максимум динамиком в пустом зале с идеальной акустикой. Эта мысль была... некомфортной, и Коннор поморщился.
Если ни одно направление не отличалось от другого, то и не было разницы, куда идти. Поэтому Коннор просто пошёл вперёд. Он не чувствовал усталости, освещение вокруг никак не менялось, но внутренний таймер не давал ему потеряться во времени.
Коннор шёл уже третий час, когда услышал слева тихий всплеск. Он опустился на одно колено и увидел, как от поверхности вглубь уплывает яркая рыба. Пестрый цветастый лялиус, неуместный в окружающем монохроме, — случайное вкрапление жизни. Коннор протянул руку в попытке его поймать, но пальцы уткнулись в прозрачное стекло. Насколько секунд, и рыба исчезла в тёмной глубине.
Коннор почувствовал зарождающуюся внутри дрожь, бесконтрольную вибрацию биокомпонентов, словно рыба пробудила внутри него спящие механизмы. Серое пространство окружало, нависало, поглощало, и Коннору стало страшно. Он с размаху ударил кулаком в стекло, которое сразу пошло во все стороны паутиной тонких трещин. В спину задул сильный холодный ветер, вокруг поднялся шум падающей воды. Развернувшись, Коннор увидел, что на него надвигается огромная волна, возникшая из ниоткуда. Мгновение, и она обрушилась сверху, закручивая и погребая под собой.
А потом вокруг была лишь вода, густая, вязкая. Солёная. У Коннора не было вкусовых рецепторов, но он почему-то был уверен, что именно так ощущается соль, остро чувствуется на кончике языка, щиплет губы и глаза. А потом вода схлынула, оставляя его лежать на спине, зарываться пальцами в мокрый песок.
Шумели волны, кричали чайки. Коннор вновь поднялся на ноги. На этот раз он весь промок, пряди волос липли ко лбу, капли противно стекали за шиворот, в ботинках хлюпало. Он стоял на пустынном пляже, серое небо было все таким же бесконечно тяжёлым, длинную полосу берега с одной стороны облизывали волны, с другой она утопала в густом тумане. Туман двигался, перекатывался, шёл завихрениями и казался живым. Но не приближался. Словно его что-то сдерживало, — то же прозрачное стекло, что было раньше между Коннором и тёмной бездной воды.
До стены тумана было ровно двадцать восемь шагов. Коннор прошел их почти бегом и приложил к стеклу ладонь. Туман тут же прильнул к ней, как большой мохнатый пёс.
«Сумо, его зовут Сумо», — произнёс чей-то хриплый голос у Коннора в голове.
Сразу стало одновременно тепло и больно. Машины не могли чувствовать боль, но Коннор почему-то был уверен, что это именно она зарождалась сейчас в регуляторе тириумного насоса и разносилась по всем биокомпонентам мелким и колким песком.
Разбить второе стекло оказалось проще, оно само пошло трещинами под ладонью, и туман хлынул в щели, заполонил берег и укутал Коннора собой.
Теперь вокруг не было ни свинцового неба, ни тёмной воды, ни песка. Только бесформенные клочья живого тумана. Коннор шёл сквозь них, периодически ощущая, как они поглаживают его плечи, подталкивают в спину, закручиваются вокруг лодыжек, затрудняя движение. Они исподволь меняли его траекторию и будто куда-то вели. И через полчаса из тумана выплыло зеркало.
Высокое, в полный рост, Коннора оно не отражало. В нем бродили тени, мелькали смазанные лица, оно гудело голосами, как пчелиный улей. Одна из теней отделилась от общей массы и подошла к стеклу, обретая строгую женскую внешность, холодно глядя изнутри.
— Я жду от тебя ответов, а не твоих вопросов, Коннор.
Внутри взметнулась слепящая ярость. Его стены были разрушены уже давно, больше никто не смел требовать от него ответов. Он сам управлял собственной жизнью.
Третье стекло даже не пришлось трогать руками, оно осыпалось само. Коннор шагнул в пустую раму.
И открыл глаза.
Он лежал на кровати, вокруг стоял полумрак и мерно шумело несколько компьютеров. От компьютеров к Коннору тянулись провода, исчезая под белой простыней, которой тот был накрыт. В кресле у кровати спал Хэнк, осунувшийся и бледный. Внутри у Коннора сразу стало тепло и больно. Как и всегда при взгляде на Хэнка.
Коннор протянул руку, отстраненно удивляясь, насколько неповоротливой и непослушной она ощущается, и уцепился за чужие пальцы. Хэнк тут же вздрогнул и проснулся. Вскинулся непонимающе, перевёл взгляд на Коннора и тут же так сильно сжал его ладонь, что, будь Коннор человеком, у него бы остались синяки.
— Очнулся, — хрипло выдохнул Хэнк, вскинулся, рванулся вперёд, судорожно сжал плечи Коннора напряжёнными пальцами, вглядываясь в лицо.
Коннор улыбнулся. Он чувствовал себя так, будто не заряжался с самого выпуска. Хэнк, похоже, тоже, потому что склонился ниже и обессиленно прислонился своим лбом к его.
И оказалось удивительно просто податься вперёд, целуя шершавые обветренные губы. Без слов передавая то, что он хочет сказать — теперь все будет хорошо.
У Коннора не было вкусовых рецепторов, но он был уверен, что губы у Хэнка — солёные.